Справочник по собраниям сочинений
Библиографии авторов
Экранизации

Аркадий и Борис Стругацкие - биография

   Книги, собрания сочинений - Биография

Биография

СТРУГАЦКИЕ, БРАТЬЯ, Аркадий Натанович (1925–1991) и Борис Натанович (1933–2012) – русcкие, советские прозаики, авторы научно-фантастических произведений, кинодраматурги, братья-соавторы.

Аркадий Стругацкий родился 28 августа 1925 в Батуми, вместе с семьей переехал в Ленинград, во время блокады был эвакуирован, жил в Ташле близ Чкалова (ныне – Оренбург), где и был призван в армию, учился в Актюбинском артиллерийском училище, в 1943 был откомандирован в Московский военный институт иностранных языков, который окончил с дипломом переводчика-япониста; в армии прослужил до 1955, в основном, на Дальнем Востоке. После демобилизации жил в Москве, работал в редакции реферативного журнала, в издательствах Детгиз и Гослитиздат. В 1958 опубликовал в соавторстве с Л.С.Петровым нефантастическую повесть Пепел Бикини (1958); с 1960 – профессиональный писатель; известен также как переводчик английской и американской (под псевдонимом С.Бережков) и японской научной фантастики, а также классической японской литературы.

Умер 12 октября 1991 в Москве.

Борис Стругацкий родился 15 апреля 1933 в Ленинграде, туда же вернулся после эвакуации, окончил механико-математический факультет ЛГУ с дипломом астронома, работал в Пулковской обсерватории. С 1960 – профессиональный писатель. Печатался, в основном, в соавторстве с братом (известен также переводами – в соавторстве с братом, под псевдонимами С.Победин и С.Витин – американской фантастики).

Умер 19 ноября 2012 в Санкт-Петербурге.

В основу первой повести Стругацких Извне (1958) был положен традиционный сюжет о встрече землян с представителями иного разума. Уже в этой ранней повести они заявили философскую проблему «иного», которая впоследствии стала одной из главнейших в их творчестве. Широкая известность пришла к Стругацким после публикации первых научно-фантастических рассказов – Шесть спичек (1959), Испытание СКР (1960), Частные предположения (1960) и др. В первых же своих рассказах и повестях они заявили собственное видение ближайшего будущего.

Начальный этап будущего по схеме Стругацких приходится на конец 20–начало 21 вв. Произведения об этом периоде составили трилогию: повести – Страна Багровых Туч (1959), Путь на Амальтею (1960), Стажеры (1962). Они объединены общими героями-космонавтами (Быков, Юрковский, Крутиков), чья история начинается с первой героической высадки на Венеру (Страна Багровых Туч) и заканчивается «рутиной» инспекционного вояжа по почти освоенной Солнечной системе.

Помимо смелых футорологических изысканий, ранние повести выгодно отличались на общем фоне советской научной фантастики живостью языка, психологической обрисовкой характеров, а отчасти и критическим социальным подтекстом.

По оценке Бориса Стругацкого, Страна багровых туч – это «некий уродливый памятник целой эпохе... – с ее горячечным энтузиазмом и восторженной глупостью; с ее искренней жаждой добра при полном непонимании, что же это такое – добро; с ее неистовой готовностью к самопожертвованию; с ее жестокостью, идеологической слепотой и классическим оруэлловским двоемыслием».

Вершиной раннего периода творчества Стругацких стали новеллы из цикла Полдень 22 в., – утопия в советской литературе, широкая панорама далекого будущего, охватывающая все аспекты человеческой деятельности, включая быт, мораль, педагогику, спорт и досуг.

Как и первая трилогия, новеллы объединены общими героями – неразлучными друзьями – «Атосом» (Сидоровым) и Комовым. Третий и четвертый «мушкетеры», Костылин и Гнедых, были авторами впоследствии «забыты», зато кумир «четверки» – звездолетчик и специалист по контакту Леонид Горбовский стал одним из их самых любимых персонажей.

Мир Полдня представляет собой социальный идеал интеллигентов-«шестидесятников», однако, несмотря на определенную декларативность и патетичность, героям «ранних» Стругацких присуще чувство юмора, они подвержены слабостям, сомнениям, совершают ошибки, в том числе трагические – как охотник из рассказа Люди, люди..., случайно подстреливший разумного инопланетянина.

Постепенно, с окончанием романтической «оттепели» 60-х, в мир Полдня начинают проникать проблемы, разрешить которые оказывается довольно сложно.

В повести Далекая Радуга (1963) конфликт вызван научным экспериментом физиков, повлекшим глобальную катастрофу на планете-полигоне. Население ставится перед выбором, кого эвакуировать на единственном звездолете – результаты научных исследований или детей; а дилемма «наука – человечность» усугубляется трагическим образом бессмертного ученого, «скрестившего» себя с компьютером.

«Острый конфликт, лежащий в основе „Далекой Радуги", окрашивает атмосферу этой талантливой повести в суровые и яркие тона трагической романтики, но не делает ее однообразной по колориту: там есть и добродушный юмор, органически присущий творчеству Стругацких, и лирическая любовная сцена, и очень напряженные остро динамические сцены», – пишет А.Громова.

В повести Малыш (1971) в центре внимания Стругацких – педагогическая проблема контакта с земным ребенком, «космическим Маугли», воспитанным негуманоидными инопланетянами. Проблема вмешательства в ход Истории, столкновение принципиально «несовместимых» цивилизаций впервые прозвучала в повести Попытка к бегству (1962). Ее герой, офицер Советской Армии, необъяснимым способом переносится из фашистского концлагеря в мир Полдня и вместе с новыми друзьями, отправляющимися в космический «турпоход», попадает на планету, где сталкивается со столь знакомым ему местным «фашизмом», эксплуатирующим технологические дары галактической сверхцивилизации Странников.
Трудно быть богом.

Тема «вмешательства» еще более развита в повести Трудно быть богом (1964). В центре конфликта – вопрос о возможности и нравственной приемлемости какого бы то ни было ускорения естественно-исторического процесса. Герой повести – сотрудник Института экспериментальной истории Антон-Румата, разведчик, посланный с заданием не вмешиваться, а только наблюдать, на планету, где «правит бал» средневековье, очень напоминающее и деспотию святой Инквизиции, и нацизм.

Дон Реба «упразднил министерства, ведающие образованием и благосостоянием, учредил министерство охраны короны» (тайную полицию), основал «Патриотическую школу», где готовят профессиональных палачей и убийц, учат «технике» пыточного дела.

Утопическое, декларативно коммунистическое «не вмешивайся» приравнено в повести к ветхозаветному «не убий» и евангельскому «возлюбите врагов ваших». Однако Антон-Румата оказывается всего-навсего человеком и не в силах оставаться спокойным созерцателем: «Пусть они режут и оскверняют, неужели мы будем спокойны, как боги?» Более того, он чувствует, что постепенно привыкает к своей роли высокородного хама: «колодцы гуманизма в наших душах, казавшиеся на Земле бездонными, иссякают с пугающей быстротой».

В Антоне-Румате, в финале повести жестоко отомстившем за смерть своей возлюбленной, легко угадывается другой интеллигент с мечом на поясе – Гамлет, принц датский. (На те же годы приходится «бум» постановки Гамлета на Таганке). Румата даже читает приятелю ученому свой перевод на анкарнарский знаменитого монолога Быть иль не быть..., выдавая, конечно же, Шекспира за собственное сочинение.

Правда, Гамлет, который «себя убийством уравнял, тем, с кем я лег в одну и ту же землю» (В.Высоцкий, Мой Гамлет), все-таки погибает, искупив тем самым грех мести. А Румате-Антону, обагрившего руки кровью толпы, уготован коммунистический хеппи-энд. Усыпив столицу империи, коллеги возвращают Антона на благополучную Землю.

Ни один роман Стругацких, даже более поздние, «диссидентские» вещи, не вызвали такой бурной полемики в прессе. Одни критики приняли в штыки «патологического убийцу» и «прогрессора» Антона Румату. Другие стояли на том, что Румата, такой как он есть, «неизмеримо более понятен и близок, чем был бы, если б до конца оставался на позициях „бога", предписанных ему „базисной теорией" и условиями эксперимента. Потому что человеком во всем значении этого слова быть тоже нелегко». (А.Громова).

Принял участие в полемике и Иван Ефремов, не побоявшись назвать повесть одним из лучших произведений советской фантастики.

Действительно, повесть – не только наиболее памфлетное произведение Стругацких, кунсткамера тоталитарных уродов всех уровней и мастей, («В наше время так легко и сытно быть шпионом»), но и глобальная сатира на средневековье вообще.

Трагическая любовь Руматы, смерть возлюбленной героя – рыжеволосой девчонки Киры, героическая гибель слуги, а на самом деле, воспитанника Руматы – мальчика Уно; фрейлина Окана, фаворитка дона Рэбо, заплатившая жизнью за свою слабость к землянину; преданный друг героя барон Пампа – местный «Партос» – ежегодно отстаивающий свои наследственные высокие привилегии: «ковырять в носу за королевским столом, охотиться к западу от Арканара и называть принцев по имени» и чья залихватская фраза «не вижу, почему благородным донам не выпить холодного арканарского» долгое время была в Советском Союзе крылатой; трогательный образ земного Рая – светлого будущего с его чудо-техникой и идеалами гуманизма – все это делает Трудно быть богом, возможно, самым полифоничным произведением мировой фантастики. И не случайно кинорежиссер Алексей Герман именно Трудно быть богом выбрал для сценария своего «самого последнего фильма».
Трилогия о Максиме.

Если повести Попытка к бегству и Трудно быть богом несколько обособлены от общей хронологической схемы истории будущего, то трилогия о Максиме Каммерере непосредственно связана с миром Полдня. XXII век и представляет собой окончательное «закрытие» темы.

Книги трилогии – Обитаемый остров (1971), Жук в муравейнике (1979–1980), Волны гасят ветер (1985–1986) – посвящены, соответственно, юным годам, зрелости и старости Максима.

В первой книге представлена многоплановая панорама «пост-ядерной» антиутопии на планете, где анонимная хунта использует направленное излучение с целью глобального «промывания мозгов». Чуждый руматовского «быть иль не быть» и по своим возможностям близкий к «сверхчеловеку», Максим бросается в водоворот местной политики и готов «наломать дров», но вовремя взят под свое покровительство опытным земным разведчиком-резидентом Рудольфом Сикорски.

В повести-продолжении Максим – уже правая рука Сикорски, к тому времени руководителя службы безопасности – Комкон-2 («Комиссии по контактам-2»). Сюжет построен вокруг тайно ведущегося следствия по делу одного из «космических подкидышей» – землянина, родившегося из оплодотворенной яйцеклетки, найденной в «инкубаторе» гипотетических Странников. Сикорски предполагает, что действиями «подкидышей» управляет заложенная в них генетическая программа, представляющая опасность для земной цивилизации. Трагическое решение Сикорски, не выдержавшего тяжести ответственности и пошедшего на убийство подозреваемого «носителя угрозы», можно расценить по-разному: как профессиональную паранойю «спецслужб» и как продолжение трагического вопроса Ф.Достоевского о построении всеобщего счастья ценой крови невинного младенца.

В заключительной повести трилогии Максим – теперь уже в качестве руководителя Комкона-2 – расследует цепь загадочных событий, наводящих на мысль о «прогрессорской» деятельности пришельцев на Земле; однако оказывается, на Земле тайно действуют не агенты гипотетических Странников, а просто новая элита «избранных», совершивших гигантский скачок в эволюции.

Отдельные герои и сюжетные детали связывают с трилогией о Максиме повесть Парень из Преисподней (1976).
Понедельник начинается в субботу.

Триумфом сатиры и юмора Стругацких стала «сказка для младших научных сотрудников старшего возраста» – повесть Понедельник начинается в субботу (1965), на какое-то время даже затмившая славу романов Ильфа и Петрова.

Действие повести, легко и остроумно объединяющей русский сказочный фольклор с «интеллигентским» жаргоном 1960-х, развертывается в стенах НИИ чародейства и волшебства (НИИЧАВО), где трудятся современные ученые-маги. Если Трудно быть богом – жестокая сатира на тоталитарную «государственность» и «законность», то в Понедельнике Стругацкие высказали все, что они думают о лжеученых и лженауке. Главному герою и рассказчику Привалову и его друзьям (Корнееву, Ойре-Ойре и др.) противопоставляется галерея типов, за которыми угадываются и сталинские биологи, скрестившие березу с яблоней, и партработники от науки, и завхозы, командующие академиками, и «паркетные» физики, и прочая «нечисть». Чего только стоит Выбегалло Амвросий Амбруазович – «доктор наук», щеголяющий «в валенках, подшитых кожей, в пахучем извозчицком тулупе». У профессора Выбегалло «седоватая нечистая борода, волосы он стриг под горшок». Говорит на французско-нижегородском наречии, в котором, кроме оборотов вроде «компрене ву», обильно присутствуют слова «эта» и «значить». Деятельность Выбегалло давно вызывает сомнения у начальства, однако членам «ревизионной» комиссии профессор предъявляет две спасительные справки: о том, что «трое лаборантов его лаборатории ежегодно выезжают работать в подшефный совхоз» и что он сам «некогда был узником царизма».

Что же до положительных героев повести, рассказчика Сашки Привалова и его друзей, то они полная противоположность «официальному» образу ученого, а Привалова мальчишки и вовсе дразнят «стилягой». Привалов, прежде всего, свидетель и участник основных событий повести (споры Камноедова и Корнеева за диван-транслятор, рождение кадавров профессора Выбегаллы, разгадка тайны директора (а точнее, двух автономных директоров института Януса Полуэктовича Невструева). На изобретенной Луи Седловым машине «параллельного времени» Привалов совершает путешествие в «мир, в котором живут и действуют Анна Каренина, Дон-Кихот, Шерлок Холмс» и прочие герои литературных произведений, «даже капитан Немо».

Одно из лженаучных направлений деятельности НИИЧАВО – опыты над усовершенствованием природы человека. В научных целях создаются три кадавра (клона): «полностью неудовлетворенный человек», «человек неудовлетворенный желудочно» и «полностью удовлетворенный человек». Первый умирает сразу же после своего рождения, едва успев издать пару жалоб, второй, поглотив несметное количество селедочных голов, взрывается, как снаряд, а вот испытание полностью удовлетворенного человека благоразумно переносится на отдаленный танковый полигон. Потому что, едва появившись на свет, «полностью удовлетворенный человек» принимается со скоростью света сдирать с присутствующих кошельки, украшения и т.д. Остановить кадавра невозможно: испуская оглушительный рев, «идеальный человек» притягивает к себе все более отдаленные предметы. В образовавшейся воронке грозит исчезнуть весь мир, по крайней мере «край горизонта» «ползет, заворачиваясь внутрь». От конца света присутствующих избавляет Роман Ойра-Ойра, в последний момент напустивший на кадавра свирепого джина.

Теме потребления целиком посвящена стоящая особняком повесть Хищные вещи века (1965). Это оригинальная для своего времени попытка развенчать потребительскую «утопию», представляющую собой, по мнению Стругацких, «питательный бульон» для зарождения фашизма. Всем довольные и обеспеченные жители некоей Страны Дураков готовы полностью отдаться сладостному наркотику потребления – и уже добровольно испытывают на себе реальный наркотик, выводящий наружу подсознательные желания и превращающий человека в их раба.

Тема получила развитие в памфлете Второе нашествие марсиан (1967) («продолжении» Г.Уэллса), в котором земные обыватели охотно идут в услужение пришельцам в обмен на дармовой марсианский «самогон».

Наиболее резкой и политизированной стала повесть-продолжение Сказка о Тройке (1972 – ФРГ, 1987– СССР), одно название которой наводило на мысль скорее о чрезвычайных трибуналах, нежели о романтическом образе Руси – «птице-тройке» у Н.Гоголя.

Мотивы нелепого порядка, в условиях которого приходится жить человеку, звучат в повести Улитка на склоне (1966, в СССР издано в 1989). Они тесно переплетаются в ней с темой прогресса: человек сталкивается с более совершенной формой существования, которая, однако, несет гибель всему, что не подходит для новой жизни. Ряд образов повести не поддается однозначной расшифровке. В первую очередь это сам Лес – символ чего-то непознанного, но органического, живущего «своей жизнью», населенного странным «мифологическим» народцем, над которым производят социально-биологические эксперименты размножающиеся партеногенезом (форма размножения без оплодотворения) «амазонки», живой символ бездушного и антигуманного «прогресса».

Повесть Гадкие лебеди (1972 – ФРГ; 1987 – СССР) сначала вышла отдельным изданием, но в дальнейшем переиздавалась как «роман в романе» (Хромая судьба (1986)). Оба произведения во многих отношениях автобиографичны и посвящены судьбе художника в тоталитарном обществе.

В «обрамляющем» романе действие происходит в реальных условиях, воспроизводящих нравы Союза Писателей СССР, а герой, писатель Феликс Сорокин, многие годы пишет «в стол» фантастический роман о вторжении в повседневную жизнь провинциального городка какой-то европейской страны таинственных сил, олицетворяющих будущее. Это будущее не во всем понятно герою «внутреннего» произведения, писателю Виктору Баневу, но оно все-таки лучше, чем деградирующее настоящее. Окончательный приговор существующему порядку выносят дети, все как один уходящие из разлагающегося и гибнущего города к своим воспитателям – мутантам-интеллектуалам, начавшим с экспериментов с климатом, а в финале способными противостоять даже военной машине правящих кругов.
Пикник на обочине.

Пикник на обочине (1972) – одно из лучших произведений Стругацких, в котором сведены воедино все главные темы их творчества. Дополнительную славу повести принесла вольная экранизация Андрея Тарковского (Сталкер); один из вариантов сценария опубликован в виде киноповести Машина желаний (1981).

В центре повествования – драматический образ «сталкера» Рэда Шухарта, на свой страх и риск организовывающего смертельно опасные, запрещенные законом «экскурсии» в так называемую «зону Посещения».

В повести тема «иного» достигает своей кульминации. По мысли Стругацких, человек навсегда останется человеком, а космос – космосом. Более того, границы «иного» в Пикнике расширяются до самого человека, до его внутреннего «космоса», а тем а «контакта» неожиданно оборачивается темой контакта человека с самим собой.

Главный «сюрприз» Зоны – комната исполнения желаний. Однако комната исполняет самое сокровенное желание... «Попросив» машину желаний излечить своего смертельно больного брата, один из клиентов сталкера с ужасом узнает, что сказочно разбогател, а брат умер: комната исполнила его истинное желание – приобрести деньги. Сам же сталкер, у которого дочь родилась мутанткой, отказывается от попытки заглянуть в бездну собственной души. Станислав Лем писал: «„Пикник" пробуждает во мне что-то вроде зависти, как если бы я был должен его написать».

Более облегченный – в форме иронической детективной научной фантастики – вариант контакта изображен в повести Отель «У погибшего альпиниста» (1970; доп. 1982).

Нежданному контакту с загадочной вселенской силой (гипотетически названной Гомеостатическим Мирозданием), почему-то стремящейся любой ценой воспрепятствовать научым исследованиям, подвергаются ученые – герои повести За миллиард лет до конца света (1976–1977). Повесть можно трактовать и как драму творческого человека, вынужденного работать «под прессом». (Вольная экранизизация А.Сокурова Дни затмения).

Настроения «перестройки» в СССР отразились в романе Град обреченный (1988–1989). Его действие происходит в Городе, расположенном вне пространства и времени, куда с целью грандиозного социального эксперимента некие Наставники выдергивают из различных времен группу землян, ввергая испытуемых в хаос гражданских войн, экономических и экологических катастроф, фашистских путчей и т.п. потрясений.

Особенно интересен центральный образ комсомольца-сталиниста 1950-х, дослужившегося до подручного фашиствующего диктатора. При этом герой не выведен законченным злодеем и циником, скорее это удачный собирательный образ современников и соотечественников Стругацких, также переживших на своем веку не одну «сшибку» цивилизаций.

Последние совместные произведения Стругацких – повесть Отягощенные Злом, или Сорок лет спустя (1988), пьеса Жиды города Питера, или Невеселые беседы при свечах (1990) и сценарий Пять ложек эликсира (1985).

Стругацкие известны также как авторы детской научной фантастически: (Повесть о дружбе и недружбе,1980). Повесть для детей, написанная одним Аркадием Стругацким (под псевдонимом С.Ярославцев) – Экспедиция в Преисподнюю (1974). Перу «С.Ярославцева» принадлежит и «взрослый» рассказ Подробности жизни Никиты Воронцова (1984).

Сочинения братьев Стругацких: Собрание сочинений. М., Текст, 1991–1993; Далекая Радуга. Послесл. Р.Нудельмана, М., 1964; Отель «У погибшего альпиниста»; Пикник на обочине; Повести. М., Юридич. литература, 1989; Волны гасят ветер: Повести. Томск, Кн. изд-во, 1992; Улитка на склоне: Повести. М., Текст; ЭКСМО, 1996; Трудно быть богом. Понедельник начинается в субботу. Послесл. В.Ревича, М., 1966.

Сергей Журавлев

Энциклопедия Кругосвет